читать дальше Ройбуш с кофейными зернами и шоколадом.
Тот, кто хоть раз попробовал ройбуш, сразу решает для себя, понравилось ему или нет. Ройбуш это не чай, не нужно путать, это чайный напиток
, который не похож ни на что другое. Иногда ко мне приходя лощенные дамы, с дорогим маникюром, сидящие на сотнях диет и с гордостью произносят «есть ли у вас…этот чай без кофеина, с помощью которого можно похудеть…как там его..ройбаш вроде бы».
Я киваю им в ответ, даже указываю на полку, где в стеклянных банках о чем-то перешептывается нежно-коричная смесь с цветами или корочками цитрусовых. Этим людям не интересен вкус, они даже в большинстве своем не наслаждаются им. Они пьют ройбуш, потому что это модно или потому что о нем недавно написали в глянцевом журнале. Там сказали, что ройбуш это вид чая. Я не переубеждаю их, хоть и знаю, что он—бобовое растение из Африки, а вы заваривает даже не листья, а еще и переработанные стебли. Обычным покупателям я показываю самые распространенные виды—ройбуш и земляника со сливками, ведь она так полезна для иммунитета, ройбуш и лимонник против депрессии и головных болей. Иногда при хорошем настроении достаю даже сокровища и даю насладиться запахом ройбуша с марокканским апельсином и подсолнечником. В большинстве своем этим людям плевать на вкус. Они пришли сюда за названием, а не за вкусом. И я даю им название...ройбуш. Для них оно звучит экзотично и немного смешно.
Когда в дверь Дома входит она и просит показать ей ройбуш, я вначале протягиваю ей стандартный набор—земляника, лимонник, персик… Она морщится и говорит, что это совсем не то, что ей нужно совсем-совсем особенное. Она тонкая, как тростинка, с такими же тоненькими запястьями, которые, наверное, так приятно целовать по утрам. Врядли она выбирает чай, чтобы худеть. Такие, как она никогда не худеют, потому что и так боятся улететь от ветра. У нее волосы цвета шоколада и такие же шоколадно-коричные глаза…глаза цвета чая, который она сейчас хочет купить. И тогда я протягиваю ей заветную баночку, где аромат ройбуша смешивается с завитками запахов шоколада и цельных кофейных зерен. Она на секунду задумывается, но я перебивая ее мысли предлагаю для начала заварить этот чай и попробовать. Как всегда я прошу рассказать ее историю. Я не говорю ей о любви, чтобы не испугать, не прошу рассказать про счастье, нет…сегодня я хочу слушать о нежности. Потому что нежности в ней много, гораздо больше чем всего остального…И когда ройбуш медленно оседает на дне стеклянных стаканов, а кофейные зерна раскрывают свой аромат, я слушаю о ее жизни, ловлю отражение цвета чая в отражении ее глаз…и слушаю…
Я всегда любила рассказывать истории. Иногда свои, а иногда выдуманные и приукрашенные. Она же любила слушать их. В первый раз я рассказала ей что-то небесных законах чудес и возвращений, а потом она полюбила приходить в мою пустую квартиру, в которой все еще шел ремонт. Из мебели у нас были лишь пара кресел и полки с книгами. Первым делом мы повесили шторы и спрятались от всего мира.
Она приходила ко мне домой поздно вечером, когда сумерки связывали все старые обещания в воспоминания. Я всегда слышала ее шаги на лестнице, приоткрывала дверь и пропускала ее внутрь. В первый раз она принесла с собой ройбуш, который непростительно пах летом и лесными ягодами. Тогда я в первый раз попробовала его на вкус, а она смеялась своим звонким смехом, разбивая тишину на сотни осколков.
В этой новой квартире первым делом мы сделали кухню. Там оказалось много места, а возле окна стояла кресло-качалка. Иногда она засыпала прямо там, скинув кроссовки у двери, не дожидаясь пока я заваривала ей чай. Мы часто говорили об этой кухне, и какой она должна быть. Я хотела, чтобы там было уютно, а ей нужен был простор. Поэтому мне подарили плед, а ей—замечательные часы с кофейными зернами в них, хоть она и не любила кофе.
Однажды вечером она попросила меня рассказать историю о нас. Но я долгое время не знала, что сказать. Ведь как можно рассказать о том, что еще не закончено. Но с того самого момента я все равно нахожу в пустоте будней ее кончики пальцев и шепчу тихо-тихо «слушай». И она слушает, пока мои руки трепетными бабочками скользят по ее рукам. Так проще выдумывать, она знает об этом. Потом я привычно целую ее в лоб, когда не могу найти в себе больше ни слова, а она дышит чаем и немного табаком.
На некоторое время мы молчим, потому что и так сказали слишком много. Потом она всегда улыбается и собирается домой,а я провожаю ее до остановки. Она уезжает, унося нашу историю в своих мыслях. Я возвращаюсь в квартиру, где все еще неуловимо пахнет чаем и табаком, прикасаюсь к ее креслу и записываю эту историю, чтобы послать ее заказным письмом, простояв полчаса на почте.
Каждую неделю я выдумываю новую историю. Мы уже были заблудшими в снегах путниками, потерпевшими кораблекрушение пиратами, потерявшимися во времени сестрами, ушедшими в туман странниками. Ей нравится слушать эти истории и пить чай на нашей кухне. Я никогда не знала, что с нами может случится завтра. В последнее время я все больше и больше уверяюсь, что когда-нибудь она перестанет приходить, потому что закончатся истории, которые она слушает,а потом видит во снах. Тогда я перестану любить ройбуш или просто буду пить его один раз в год, прямо на свой День Рождения. Она уйдет, закроет дверь и больше не будет приходить, потому что нас больше ничего не будет связывать кроме этого чая, истории и пустой кухни, но это все пока еще впереди. Сегодня она обещала прийти и принести с собой ванильный зефир, а еще она просила рассказать ей о снежности…а за окном уже набухают почки каштанов, поэтому, думаю, я расскажу ей о нежности…пока я еще умею рассказывать наши истории. Сегодня мы будем упавшими с небес ангелами…