Небо было красивым. Дело даже не в том, что оно казалось далеким и волшебным, а в том, что именно в этот момент мне показалось, что я могу прикоснуться к вечности. Это было странно и до невозможного печально. Так печально, что какая-то тонкая струна в душе вдруг натянулась и сделалась еще тоньше и незаметнее. Звезды казались просто рассеяным жемчугом. Словно чья-то неловкая рука порвала эту хрупкую ниточку связывающую нас. И все, что было важно, все,что казалось необходимым и самым правильным, вдруг сделалось ничтожным.
Это ведь так просто--выкинуть из головы твой голос, отрезать себя от всего мира напрочь, вымотать себя до предела. До того тонкого и невидимого рубежа дальше которого пройти нельзя, потому что дальше не смерть, нет. Дальше хуже--там существование с привкусом безумия. Знаешь,какой вкус у безумия? Знаешь? Горький и едкий,как желчь, которая разъедает горло после приступа непонятной тошноты.
А внутри нет ничего. Словно выжженная напалмом пустыня, по которой даже ветер не гуляет. Внутри, там где когда-то билось сердце, пустота. Бесконечная, непонятная пустота, причины которой нет. Хотя нет, причина в тебе. Во мне..в нас.
Когда ты хоть раз пускаешь слабость в сердце, она там и остается, укореняется зернышком-паразитом и закрывается в неприступный кокон. А потом вдруг раз--и прорасстает. И притом растет быстро, распуская корни по всему, до чего может дотянуться. Хочешь я расскажу тебе о страхе? О том,к ак он медленно прорастает во мне, а я убиваю его, а вместе с ним и себя. Но страх нельзя убить. ты можешь убитть сердце--оно слабое и хрупкое, но страх не умирает вместе с ним. Он перерождается, пережидает, переходит..пере-...он просто перебирается из зияющей пустоты в груди(там, где лево, понимаешь?) например в голову. И живет там, живет покуда ты вдруг не понимаешь, что в тебе не осталось ничего кроме страха.
Но ведь дело не в этом сейчас. Я просто хотела рассказать, что тогда, когда мое сердце окончательго умерло, небо было очень красивым. Таким красивым, что даже хотелось заплакать, но я не смогла. Просто не смогла и глаза остались сухими.
И только свет окон и фонарей медленно и неслышно тек по щекам.
А мне просто хотелось до конца убить себя свою безумную любовь к тебе