женщина, ищущая свое Слово
Этот стих написала Кошка Мебиуса, милейший человек этот стих почему-то напомнил мне тебя, Дина
Отращу волосы вновь до колена,
уеду в продуваемый океанским ветром
совсем чужой и прекрасный Нью-Йорк.
Непременно, в шляпе из фетра,
непременно под Рождество,
чтобы голоса тех богов, что верят в меня,
звучали джазом из каждого бара,
из каждой кофейни, или полупустой галереи,
(не важно, современной или старой),
где висят мои фотографии.
Чтобы горячий шоколад обжигал, и чтобы
этот запах хвои, совсем, как на нашей даче…
Чтобы звенели колокольчики,
шуршала цветная обёрточная бумага,
пели «Jingle Bells» на каждом углу,
и непременно улыбались.
(Знаешь, это стихотворение -
хоть оно и без рифмы, без ритма, без названия -
нужно было бы писать на испанском.
тогда, возможно, при переводе,
оно звучало бы именно так, как я пишу сейчас).
Рождество – совершенно особое время.
Время года, или время разбрасывать камни,
а лучше - строить из них маяки.
Когда я уеду в Нью-Йорк, я почти убегу
от неистовой жажды писать,
строить жизнь только так, чтоб укладывать в стих
каждый прожитый день,
убегу от тоски и от чувства несбыточности
(читай: невозможности,
притяжательности притяжательных местоимений).
Когда я уеду в Нью-Йорк, я забуду твой голос,
но на каждом из снимков,
из тех, что висят в галереях, и барах
и кофейнях – тех, с голосом джаза –
будет только твоё лицо.
И, знаешь, к этому странному времени,
когда «уйти» – окончательно превратиться в «отлучить»
(во всех смыслах),
я подберу рыжего кота в подворотне,
и назову его Кот д’Ивуар,
а твою дочь - именем из очередной сказки.
Когда отращу волосы вновь до колена,
и уеду в продуваемый океанским ветром
совсем чужой и прекрасный Нью-Йорк.
26.04.2008г.

Отращу волосы вновь до колена,
уеду в продуваемый океанским ветром
совсем чужой и прекрасный Нью-Йорк.
Непременно, в шляпе из фетра,
непременно под Рождество,
чтобы голоса тех богов, что верят в меня,
звучали джазом из каждого бара,
из каждой кофейни, или полупустой галереи,
(не важно, современной или старой),
где висят мои фотографии.
Чтобы горячий шоколад обжигал, и чтобы
этот запах хвои, совсем, как на нашей даче…
Чтобы звенели колокольчики,
шуршала цветная обёрточная бумага,
пели «Jingle Bells» на каждом углу,
и непременно улыбались.
(Знаешь, это стихотворение -
хоть оно и без рифмы, без ритма, без названия -
нужно было бы писать на испанском.
тогда, возможно, при переводе,
оно звучало бы именно так, как я пишу сейчас).
Рождество – совершенно особое время.
Время года, или время разбрасывать камни,
а лучше - строить из них маяки.
Когда я уеду в Нью-Йорк, я почти убегу
от неистовой жажды писать,
строить жизнь только так, чтоб укладывать в стих
каждый прожитый день,
убегу от тоски и от чувства несбыточности
(читай: невозможности,
притяжательности притяжательных местоимений).
Когда я уеду в Нью-Йорк, я забуду твой голос,
но на каждом из снимков,
из тех, что висят в галереях, и барах
и кофейнях – тех, с голосом джаза –
будет только твоё лицо.
И, знаешь, к этому странному времени,
когда «уйти» – окончательно превратиться в «отлучить»
(во всех смыслах),
я подберу рыжего кота в подворотне,
и назову его Кот д’Ивуар,
а твою дочь - именем из очередной сказки.
Когда отращу волосы вновь до колена,
и уеду в продуваемый океанским ветром
совсем чужой и прекрасный Нью-Йорк.
26.04.2008г.
Кроме его лица... Я больше его не вижу!
Спасибо тебе!
какие люди